ДВА ВЕКА ТАНКОВ.

НЕКОТОРЫЕ ВОЗМОЖНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ

ПО ПРОГРАММЕ GCV

Изио Бонсигнор

Благодаря целому ряду несомненно понятных факторов и соображений, некоторые разработки, осуществляемые в США в области систем вооружений и общих военных технологий, вызывают эффект, подобный мощной вспышке, ощущаемый во всем мире.

Разработки США в области военных технологий приводят в действие силы, действующие параллельно, которые включают либо желание следовать новым оперативным возможностям, приобретаемым войсками США, и оставаться взаимодействующими с ними (для тех, кто считает Америку союзником и другом), либо, с другой стороны, насущную необходимость принять вытекающие из них предосторожности политического/стратегического спектра, чтобы противостоять возможному нападению войск США. Это отражающее / противодействующее направление особенно заметно, когда разработки США носят экспедиционный характер.

Принимая во внимание выше сказанное, можно предположить, что будет, конечно, очень много глаз, внимательно наблюдающих за тем, как сухопутные войска США продвигаются в определении и затем разработке нового семейства наземных боевых машин (GCV) для замены разрабатываемых экипажных наземных машин (MGV) – части несчастливой программы FCS. Действительно, конечный результат работы по машине GCV будет иметь крайне важное значение одинаково для друзей и для противников США. По этой причине, я подумал, что поставлю себя под удар, но все-таки предложу некоторые соображения по ряду вопросов, которые, я чувствую, должны пользоваться определенным вниманием.

Основным исходным моментом, кажется, будет необходимость возвращения к традиционному подходу к конструкции боевых бронированных машин путем определения лучшего компромисса между противоречивыми требованиями к защите, мобильности и огневой мощи, посредством которого «лучший» определяется оценкой эксплуатационных требований, имеющихся технологий и расходов. В современной обстановке в оценку включают «мобильность» как способность машины передвигаться по пересеченной местности с большим разнообразием форм рельефа, так и пригодность машины к стратегической и тактической транспортировке.

В годы после принятия на вооружение пары «Абрамс»/«Брэдли»  конструкторская деятельность США по боевым машинам характеризовалась взвешенной попыткой (фактически целой серией таких попыток) выйти за пределы вышеупомянутого классического компромисса с целью быстрейшего налаживания производства боевых бронированных машин с сильным выделением того или иного аспекта или уровня характеристик, которые рассматриваются как представляющие собой всеобъемлющую ценность. Однако результат был менее, чем блестящий, и «новый» (= старый) подход, кажется, должен быть срочно восстановлен.

Головоломка по авиатранспортабельности

Одним из основных элементов в процессе формирования эксплуатационных и технологических требований к новому семейству машин GCV будет, конечно, абсолютное свойство, определяемое пригодностью базовой машины для воздушных перевозок. Более точно и с учетом требования переброски по воздуху это требование является в принципе неотвергаемым, и вопрос будет заключаться в его воздействии на другие факторы конструкции боевой бронированной машины.

Последние два десятилетия сухопутные войска США управляли разработкой боевых бронированных машин при требовании необходимости воздушных перевозок (и, по крайней мере, первоначально воздушной транспортировки самолетом С-130) фактически при любых затратах и независимо от того, закончится или нет это целеустремленное требование созданием    разумно сбалансированных и способных вести боевые действия машин. Этот подход привел заметнее всего к разработке семейства машин «Страйкер» и должен был быть продолжен еще дальше программой по машинам MGV. В частности бригадные тактические группы «Страйкер» (SBCT) были специально организованы и оснащены с учетом  необходимости быстрого развертывания при внезапном изменении обстановки в любой точке мира, выполняемого главным образом, если не исключительно, с помощью воздушных перебросок.

Афганистан является страной, окруженной сушей. Проходящая в настоящее время операция «Устойчивая свобода», казалось бы, обеспечит идеальное место для испытания всей предлагаемой концепции и оценки ее реальных возможностей и недостатков. И действительно, она делает это, но с  результатами, которые довольно спорны и далеки от тех, которые ожидались.

21 августа 2009 года министр обороны США утвердил «замечательную веху» транспортного командования, заключающуюся в том, что 5-я группа SBCT из Форт-Льюиса завершила свое развертывание в Афганистане и официально приступила к исполнению служебных обязанностей в провинции Кандагар 9 августа. Переброске были подвержены подразделения общей численностью более 3800 человек и 900 единиц техники, включая более 300 машин «Страйкер». Бóльшая часть бригадных подразделений была доставлена в Афганистан коммерческими воздушными транспортными средствами, а машины «Страйкер» и другая техника сначала транспортировались двумя грузовыми кораблями из города Такома до острова Диего Гарсия в Индийском океане, а затем переправлялись по воздуху с острова Диего Гарсия в Афганистан транспортными самолетами С-17 ВВС США и зафрахтованными российскими самолетами Ан-124.

Хотя эту переброску можно было бы рассматривать как блестящий успех, однако следует отметить, что для ее завершения потребовалось три месяца, и это являлось главной заботой сухопутных войск в процессе состояния войны США в Афганистане. Подразделения начали покидать Форт-Льюис в начале мая, одновременно два грузовых корабля вышли из города Такома для разгрузки техники на Диего Гарсия с датой прибытия к началу июня. Но только к 25 июля все машины и другая материальная часть прибыли воздушным транспортом в Кандагар, и еще через две недели бригада смогла начать боевые действия.

Комбинированный метод перевозки по морю/воздуху, использованный для переброски техники 5-й группы SBCT, как сообщают, сэкономил министерству обороны США около 64 млн долларов. Тем не менее совершенно очевидно, что, если бы даже было принято решение по чисто воздушной переброске, она заняла бы более двух месяцев для того, чтобы бригада была готова к выполнению своих служебных обязанностей. Эти временные границы в реальной боевой обстановке следует сравнить с известной целью преобразования генерала Шинсеки с требованием временных затрат при переброске по воздуху в любую точку мира бригады за 96 часов, дивизии за 120 часов и пяти дивизий за 30 дней.

Рисунок 1 – Машины «Страйкер» (8х8) и их экипажи, перебрасываемые

 по воздуху транспортным самолетом С-17.

Хотелось бы надеяться, что, кроме боевых действий в Ираке и Афганистане, которые показали неослабевающую важность хорошей защиты и живучести, подтвержденной министром обороны Гейтсом  при отмене части программы FCS по машинам, вышеизложенная демонстрация стратегической важности и присущих ей сильных ограничений при современных возможностях стратегического развертывания по воздуху окажет непосредственное влияние на формирование новой машины GCV.

При надлежащем анализе границы этой проблемы довольно ясны. Если в самом деле имеется значительная потребность в переброске по воздуху значительных по составу сил с их боевыми бронированными машинами к месту «спонтанной» операции, то это возможно сделать только таким способом, как  русские сделали это давным-давно своей концепцией «десанта»: то есть разработать целый класс специальных машин, предназначенных для воздушно-десантных задач и годных на самом деле только для выполнения этих задач. Однако здесь нужно учитывать два условия: а) «десантные» операции предназначены только для удержания ключевой позиции в течение нескольких дней до прибытия основной силы и б) эти операции, даже успешные, включают очень тяжелые собственные потери.

Ради такой особой обстановки идти на абсурдные крайности, чтобы сделать стандартную боевую бронированную машину легче и таким образом более удобной для переброски по воздуху, такое направление развития является бессмысленным и заранее обречено на провал. Несколько килограммов, которые могут быть сэкономлены за счет снятия «этого» или  отказа от «того», соответствуют решению «легко летать, рано умирать». Кроме того, необходимо помнить, что несмотря на важность переброски боевых сил по воздуху, очевидно, что никогда не будет иметься достаточного количества транспортных самолетов для переброски боевого подразделения значительно быстрее, чем это сделала 5-я группа SBCT.

Рисунок 2 – 155-мм самоходная гаубица NLOS-C (часть отмененного в настоящее время семейства машин MGV программы FCS) является весьма типичным представителем ограничений, которые были приняты, чтобы не увеличивать массу в целях авиатранспортабельности. NLOS-C несет 39-калиберное вооружение (модифицированный вариант легкой буксируемой гаубицы М777), по сравнению со стандартом НАТО 52 калибра для обеспечения значительно больших дальностей действия, и имеет запас боеприпасов только 24 выстрела по сравнению, например, с 60 выстрелами у гаубицы PzH-2000. Точка зрения автора: такие ограничения могут быть приняты к специализированной машине для воздушно-десантных операций, но не в стандартной модели.

Головоломка по защите/живучести

Блестящая сага о серии защищенных транспортеров MRAP (машина, способная противостоять минной засаде) представляет один из самых выдающихся случаев во всей истории разработки бронированных машин, даже со времен, когда впервые был создан танк. С одной стороны, убедительная демонстрация способности вооруженных сил США и военной промышленности достаточно быстро реагировать и приспосабливаться к новой и заранее непредвиденной тактической обстановке посредством ускоренного  процесса проектирования, разработки и массового производства совершенно нового класса машин, что является, несомненно, поразительным успехом. С другой стороны, этот самый успех указывает на то, что может рассматриваться лишь как крайне странный случай «косоглазия», когда не произошло раздвоения личности в военных закупках. Рассмотрим это: сухопутные войска США в то же самое время

− планировали заменить современный парк основных боевых танков и боевых машин пехоты новой серией боевых машин MGV (экипажная наземная машина), предназначенных действовать как на обычных симметричных полях боя, так и в асимметричной или гибридной экспедиционной обстановке. Боевая масса всех машин в этом новом семействе должна была ограничиваться примерно 30 т. Требуемый уровень защиты обеспечивался главным образом посредством сочетания существующей легкой броневой защиты и повышающей живучесть системы активной защиты;

Рисунок 3 – Ускоренные разработка, закупка и принятие на вооружение свыше 12000 машин серии MRAP, конечно, представляют огромный успех сухопутных войск США. Проблема, как подчеркнул министр обороны Гейтс, заключается в нахождении целесообразного места, кроме особой обстановки в Ираке, для этих машин в парке сухопутных войск США.

− реагировали на реальный боевой опыт в относительно мягкой обстановке карательно-репрессивных действий против повстанческих выступлений путем осуществления улучшения бронирования всего, что двигалось (включая БМП и основные боевые танки) и введения тяжело защищенных транспортеров (примерно до 40 т в некоторых случаях) для выполнения задач в тыловых районах и задач по материально-техническому обеспечению, которое обычно выполняется легкобронированными машинами.

Такой общий подход, с помощью которого поддерживалась живучесть боевых машин первой линии с учетом расчетного риска и повышалась защита платформ тылового района, причем до предела подвижности, был явно неприемлемым – и, действительно, он в конечном счете потерпел неудачу из-за слишком большого количества брони, добавленной в ошибочных местах. Окончательным результатом на сегодняшний день является то, что сухопутные войска США сталкиваются с головоломкой по уровню защиты/живучести, на которую необходимо обратить внимание и которую следует решить с помощью новой программы по машине GCV.

Начнем с того, что в наше время стало предельно ясным, что, говоря словами министра обороны Гейтса, «машины, у которых меньше масса, лучшая топливная экономичность и лучшая информационная осведомленность, как ожидали, компенсируют меньшую броню, это мнение недостаточно оценивается уроками карательно-репрессивных действий по борьбе с повстанческими выступлениями и в ближнем бою, полученными в Ираке и Афганистане». Это не означает, что те, кому поручено создание семейства машин GCV, должны пытаться дублировать опыт германского танка MAUS или отказаться от продолжения разработки систем активной защиты, более совершенных и прогрессивных, обладающих бóльшими возможностями сетецентричных устройств и гибридных силовых установок, обеспечивающих уменьшение возможных потерь средств материально-технического обеспечения. Но скрываться за предположением о том, что такие технологические проработки автоматически будут обеспечивать значительное уменьшение массы обычной защиты и других мер обеспечения живучести, в настоящее время непозволительно, и вырабатывать требования необходимо с большей серьезностью, чем это было в случае экипажных наземных машин (MGV) и вообще всей программы FCS.

Любому такому предположению должен предшествовать углубленный анализ всех типов специализированных и неспециализированных угроз, которые, вероятно, встретятся как в симметричном, так и в асимметричном бою, и имеющихся технологических или (и) оперативных решений по встрече с ними. Например система активной защиты (APS) даже первого класса,  которая будет поражать подлетающие снаряды и ракеты на безопасном расстоянии, может оказаться бесполезной против самодельных взрывных устройств (IED) или гранат РПГ, выстреливаемых в упор. Или наоборот,  корпус с днищем в форме глубокого V будет обеспечивать улучшенную защиту от мин и фугасов на дорогах, но обязательно сделает машину выше и, таким образом, более видимой и, по определению, менее неуязвимой на обычном поле боя.

Кроме того, существует ряд признаков для предположения, что все усилие по машинам MRAP, возможно, следует начинать рассматривать как концептуально провалившееся, как и программа по машинам MGV, хотя в диаметрально противоположном направлении. Теперь я полностью понимаю и соглашаюсь, что те, кто участвует в современных боевых действиях в Ираке и Афганистане, вероятно, должны обижаться на этого кабинетного стратега, предполагающего, что машины, от которых зависят их собственные жизни, могут быть «слишком защищены», но это на самом деле отвечает действительности. Совершенно так же, как машины MGV разрабатывались по заклинанию «транспортабельность по воздуху (фактически) любой ценой», машины MRAP задумывались в формулировке «выживаемость экипажа (фактически) любой ценой». Результатом в обоих случаях является сильно несбалансированная и, таким образом, менее эффективная конструкция.

Предварительное убеждение, что машины MRAP слишком хорошо защищены для пользы самих машин и сухопутных войск США, имеет как техническое, так и оперативное значение.

Что касается первого момента и в дополнение к различным ограничениям мобильности, как уже испытали в Ираке, эта проблема стала слишком мучительно очевидной лишь тогда, когда была сделана попытка передвижения машин MRAP по сильнопересеченной местности и в жарких условиях Афганистана. Чтобы обеспечить машинам всего лишь отвечающий требованиям уровень мобильности и маневренности, пришлось начать ускоренную программу оснащения их более эффективной независимой подвеской. И даже эта программа является лишь временным решением в ожидании прибытия новой массово производимой машины M-ATV, то есть концепции варианта машины MRAP, подогнанной с учетом специфической оперативной обстановки AfPak (вооруженные силы США в районе Тихого океана). Хотя возможность быстрой реакции с целью исправления недостатков и оснащения солдат на поле боя лучшими технологиями,  которые можно купить за деньги, конечно, должна быть желаемой. В то же время сухопутные войска США не могут намереваться бесконечно проводить одну ускоренную программу за другой, заканчивающуюся созданием машин, специально подогнанных к потребностям и условиям определенного театра военных действий, но едва ли пригодных для использования где-нибудь в другом месте.

Действительно, довольно трудно представить себе реально полное смысла практическое использование современного парка из 12000 машин MRAP, когда завершится операция «Свобода Ирака». Эти машины обеспечивают превосходную защиту от самодельных взрывных устройств, диверсионных мин на обочинах дорог и других типичных средств повстанцев, но, конечно, нельзя ожидать, что они будут эффективно действовать, выполняя боевую задачу в условиях непосредственного соприкосновения с разными формами специализированных противотанковых угроз на обычном или гибридном поле боя. Или если их переведут для выполнения обязанностей по материально-техническому обеспечению в тыловом районе в условиях, где не ожидается никакой деятельности противника, то какова будет польза от перевозки тонн и тонн брони вместо полезного груза? Просто говоря, машинам MRAP в их современной компоновке нет места в симметричном конфликте и даже в асимметричных / экспедиционных конфликтах их роль зависит от преобладающих условий на театре военных действий.

Оперативное и тактическое значения машин MRAP, разрабатываемых с бескомпромиссным уделением внимания защите и живучести, потенциально, вероятно, еще более серьезны. Живучесть – превосходная вещь, но следует тщательно избегать распространения мнения о том, что солдаты должны оставаться под защитой брони по возможности долго, даже включая время выполнения задач в тыловом районе и по материально-техническому обеспечению. Такой подход может привести к неожиданным неприятным последствиям, и особенно, в обстановке карательно-репрессивных действий по борьбе с повстанческими выступлениями. Это уже угрожающе очевидно в Афганистане, где некоторые войска коалиции (хотя, к счастью, не сухопутные войска или морская пехота США и, конечно, не после прибытия генерала Маккристала), видимо, полагают, что они могут победить талибан просто «патрулируя туда-сюда» в своих защищенных транспортерах.

Аспекты огневой мощи

На протяжении  всей холодной войны довольно многие комментаторы и аналитики делали некоторые оговорки, что разработка западных (и восточных фактически) основных боевых танков постепенно направлялась к все более специализированным противотанковым машинам, фактически, истребителям танков, оптимизированным для ведения дуэльных танковых боев. Эти специалисты подразумевали особенно основные боевые танки, вооружаемые пушками с длинным стволом, с высокой начальной скоростью снаряда, с высоким давлением пороховых газов в стволе, предназначенными для стрельбы снарядами APFSDS (бронебойными оперенными с отделяющимися ведущими частями) кинетического действия. Высказывались опасения, что такие танки и их вооружение окажутся непригодными для выполнения иных задач, кроме ведения боя с советскими танками, наступающими на равнинах Германии.

К счастью, эти сомнения оказались необоснованными. Хотя имеется значительная заинтересованность в разработке новых типов боеприпасов (особенно, что касается боевых действий в населенных пунктах), боевой опыт США и коалиции, полученный в Ираке и Афганистане, кажется, не выявил никаких особых боевых недостатков основных боевых танков, таких как танки «Абрамс» или «Леопард-2» с их 120-мм гладкоствольными пушками. То есть «ни одного недостатка»,  кроме основного факта, что может быть трудно или даже невозможно развернуть башню с длинной пушкой в обстановке населенных пунктов или при движении по узкой горной дороге.

Это говорит о том, что проблемой, которая потребует какого-то внимания, является сочетание платформа + вооружение, которое потребуется, чтобы доставлять огневую мощь туда, где и когда она требуется. Нет ничего плохого в 120-мм пушке с высокой начальной скоростью снаряда, но если для ее перевозки нам требуется машина массой 50+ т, то эта пушка может эффективно использоваться только там, где может пройти машина массой 50+ т. Это не является главной проблемой в пустынных районах, например, в Ираке, но по другому обстоят дела в горном Афганистане.

Рисунок 4 – Хотя танки были предназначены первоначально для ведения

 дуэльных танковых сражений на германских равнинах, танки последнего

 поколения оказались годными для использования в асимметричных

 конфликтах. На снимке показаны канадские танки «Леопард-2А6М»

 во время действий в Афганистане.

Легкая 120-мм пушка ХМ-360, которая разрабатывалась для боевой системы, устанавливаемой на боевой машине (Mounted Combat System),  может быть частичным решением в этом отношении, но только частичным. Пушка ХМ-360 предназначалась главным образом для обеспечения таких же противотанковых характеристик, как у стандартной 120-мм/L44 пушки фирмы Rheinmetall, хотя мы скорее размышляем об оружии огневой поддержки, которое, как ожидают, будет редко, если будет когда-либо, обстреливать танки противника. Вероятно, если в самом деле может быть поддержано требование к специализированной машине для выполнения этих задач, мы должны будем обратиться к современной интерпретации концепции самоходного орудия, создавшего славу вермахту.

Рисунок 5 – Мобильная пушечная система (MGS) М1128 является результатом установки противотанкового 105-мм оружия на шасси (8х8) машины «Страйкер». Однако в отличие от основных боевых танков система

MGS, как ожидают, не сможет выдерживать огонь танка противника.

Желательна компромиссная конструкция

Глубоко засело понятие, что технология сможет и будет решать большинство (если не все) оперативных проблем вооружения и решительной поддержки и обеспечения солдат на поле боя по возможности лучшей техникой. Это понятие традиционно являлось основным движителем разработок систем вооружения США. Однако в последнее время стало очевидным, что в отношении боевых бронированных машин (AFV) этот подход вынесен за пределы своих логичных ограничений в целеустремленный поиск единственного особого технологического преимущества.

Следует надеяться, что семейство машин GCV полностью изменит эту приводящую к обратным результатам тенденцию и вернет конструкцию боевых бронированных машин США к традиционному сбалансированному компромиссу между огневой мощью, защитой и мобильностью.

Ezio Bonsignore

Two Armour Cents. Some Prospective Considerations on the GCV Programme

Military Technology, 2009, vol. XXXIII, No 10